1200 × 630 – darkrunways.blogspot.co
Дорожка жизни
“ – Те, кто ступили на беговую дорожку, не похожи на меня. Они бегут, но бегут одни. Они, конечно, могут порой обменяться словцом с кем-то, но только с тем, кто бежит рядом с ними. Как только тот начнет отставать, более проворный забывает о нем и продолжает вперед, пока не встретит другого, с кем тоже может обменяться словцом или взглядом, а когда и тот начнет отставать, продолжает бежать один. Иногда некоторые бегут группой, так легче. Но всегда наступает момент, когда строй начинает растягиваться. И всегда остается один ведущий. Он одинок. Он очень одинок. Но он так устроен. В нем закодировано желание быть первым. И это делает его счастливым! Он может и нуждаться в ком-нибудь, с кем бы поговорить, но тот должен придерживаться точно того же темпа, иметь ровно такие же возможности, ни больше, ни меньше. Но такое редко бывает. Всегда один из обоих быстрее другого, и другой рано или поздно отстает. Такова дорожка жизни! И все те, кто вступили на нее и завязали кеды, знают это. Знают, что реплики и взгляды, которыми они обменялись, будут мгновениями. Главным будет одиночество. И чем ты лучше, тем более одиноким будешь. А самое большое одиночество будет предназначено первым. Многие ими восхищаются, некоторые ненавидят, все на них смотрят. Но никто их не любит. Для того, чтобы любить кого-нибудь, надо бежать рядом с ним, если отстанешь, он может на миг оглянуться, но для него улыбка, взгляд или слово мелькнут уже в прошлом. Все! Он продолжит вперед.”
Молитва выселенного на Свалку номер 7
из романа :
“Господи! Я не знаю, кто я. Когда-то знал, но теперь не знаю. Когда-то я знал, что такое грех и покой. Уже не знаю ни того, ни другого. Не понимаю мира, не понимаю людей, не понимаю порядков, не понимаю слов, не понимаю, почему мне больно, не понимаю, почему им больно, не понимаю, зачем я живу? Понимаешь, Господи?
Молчишь.
Наверное, не понимаешь. Мы из разных времен! Но, скажи, Господи, видишь ли ты то, что вижу я? Ты видел тех двоих, дающих прошлого и будущего любому, кто их захочет? Ты видел, что они умирают от голода? Ты когда-нибудь чувствовал голод?
Молчишь.
О, Господи! Но, наверное, слышишь! Ты слышал, что он сказал: „Мы должны жить!!“ Господи, да ведь им жить хочется! Ты можешь понять, что такое хотеть жить!
Но как ТЫ смог бы их понять, если ты вечен?!
Как бы Ты смог понять того, кто напрягает жилы вырваться из петли времени? А чем больше он рвется из нее, тем крепче она затягивается и душит его – он багровеет, выражение его лица искажается, глаза вылетают из орбит и взгляд становится безумным и отчаянным. Но он продолжает рваться, ибо верит, что если выдержит еще чуть-чуть… И чем он сильнее, тем дольше пытается, тем больше петля затягивается, и ему тем больнее!
Ты знаешь, что такое боль, Господи?!
Молчишь.
Я тебе чужой. Но за них молю тебя!
Господи, будь милостив к сильным!”
СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР /моя сказка онлайн /
Сказка впервые вышла в свет на болгарском языке в 1992 г. за ISBN 954-799- 026-8 Sofia
” …– Мне становится больно, когда больно кому-нибудь! Даже только от мысли, что ему может быть больно, мне становится больно. И ты такой же,как я !– Он ткнул почтальона пальцем в грудь. – Сознавайся, что ты болен!
Медленно спускался вечер, и с полей веяло тысячами ароматов.
– Где, говоришь, у тебя болит, когда кому-нибудь больно? – как бы невзначай спросил почтальон.
– О, не знаю! – ответил Жарино. – Что-то где-то во мне.
С ароматами над полями переплетались множество таинственных звуков.
– И ты думаешь, это мутация, и ее надо удалить? – спросил почтальон.
– Да, – ответил Жарино. – Прежде она мало у кого бывала, но как показывает с-с-с…
– Статистика?
– Да! Число родившихся с ней растет. Ученые уверены, что причина кроется в солнечных вспышках, но они не знают, какие будут последствия. А если вдруг всем станет больно, из-за того, что кому-нибудь одному стало больно?
Оба помолчали.
– Ты не болен, – сказал наконец почтальон, не поворачиваясь к Жарино. – В нашем городе это называют сердцем.
– И у многих оно есть? – спросил Жарино.
– У всех.
– У всех? – Жарино недоверчиво посмотрел на почтальона. – И всем больно, если кому-нибудь больно? – спросил он.
– О, нет! – ответил почтальон.
– Значит, и у вас оно не у всех, – сказал Жарино.”
КТО ПОЗАБОТИТСЯ О МАЛЕНЬКОМ ОДУВАНЧИКЕ
КТО ПОЗАБОТИТСЯ О МАЛЕНЬКОМ ОДУВАНЧИКЕ /сказка/
Он был маленьким волшебником. Нет, не потому, что волшебство у него было маленьким, а потому, что ростом он был мал. Мал, как листик одуванчика.
Однажды маленький, ростом с листик одуванчика, волшебник, сидел на траве… Нет – не просто на траве, а на травинке, и качался, словно на качелях, потому что ему было весело, а весело было, потому что погода была солнечная, а погода была солнечная, потому что это был прекрасный летний день.
И вдруг, среди этой красоты раздался голос:
– Так грустно!
Маленький, ростом с листик одуванчика, волшебник, прислушался.
– Очень грустно! – повторил голос.
И маленький волшебник понял, что это голос желтого одуванчика над его головой.
– Что-то случилось? – спросил волшебник.
– Каждый раз что-то случается, – сказал цветок.
– Но не каждый же раз что-то грустное, правда?
– Не каждый, – согласился цветок.
– Тогда почему тебе грустно точно сегодня?
– Потому что есть что-то, от чего грустно каждый день.
– И что это?
– То, что я обычный цветок, – признался одуванчик, тяжело вздохнув.
– Ну и ну! – воскликнул маленький волшебник и устроился поудобнее.
– Вот эта травинка, на которой я сижу, совсем обычная, и ей никак не грустно, наоборот – очень даже весело, – сказал он.
– Но это же обычная травинка среди обычной травы, а я – обыкновенный цветок среди необыкновенных цветов. Это все меняет.
Маленький волшебник закачал ножки в раздумьи.
– Меняет, – не совсем убежденно согласился он.
– Вот роза, – продолжил цветок, – Ее обрезают, поливают, опрыскивают. А меня? Кто обо мне позаботится? – повысил голос он.
– Я, – ответил какой-то голос.
– Кто? – спросил цветок.
– Я, – повторил голос и маленький одуванчик понял, что этот голос принадлежит тому самому человечку, который сидит на травинке и болтает ножками.
– А ты кто? – удивился цветок.
– Я Маленький волшебник, ростом с листик одуванчика.
– Хм! – сказал цветок, – То, что ты маленький, я и сам вижу, но ты правда волшебник?
– Да, – скромно признался человечек.
– А ты можешь для меня что-то сделать?
– Могу, – кивнул маленький волшебник, продолжая болтать ножками в воздухе и ему было весело, потому что погода была солнечная, а погода была солнечная, потому что это был прекрасный летний день.
– Знаешь… – начал цветок, – Я попросил ветер, но он насмеялся надо мной. Понимаешь?
– Да, – сказал маленький волшебник. – Почему насмеялся? – спросил он сморщив носик.
– Потому что я попросил его остаться со мной. А в этом нет ничего смешного.
– Ничего! – согласился волшебник.
– Вот нарцисс! – продолжил цветок, – Он влюблен в себя. Целыми днями в зеркало смотрится. Роза без ума от солнца, хотя и не признается в этом. А я полюбил ветер и поэтому попросил его остаться со мной.
– Понимаю, – нахмурился волшебник.
– А он так смеялся, когда я попросил его, – цветок чуть не плакал. – Где это видано, чтобы ветер с одуванчиком остался. А если и правда меня любишь, пойдем со мной по белу свету! Так сказал. Понимаешь?
– Понимаю, – продолжал хмурить брови волшебник. – А почему бы тебе не отправиться с ним?
Цветок удивленно смотрел на сморщенное личико волшебника.
– Почему бы не отправиться с ним? – рассердился маленький волшебник
и … – Пч-ху! – наконец-то чихнул.
Одуванчик засмеялся, и его улыбка так засияла, что он совсем побелел и разлетелся тысячами парашютиками, которые взметнулись по ветру. А маленький, как листик одуванчика, волшебник продолжал сидеть себе на травинке.
И ему было весело, потому что погода была солнечная, а погода была солнечная, потому что солнце обрадовалось, что наконец кто-то позаботился о маленьком одуванчике.
сказка из моей книги Белый трубочист
Он был молодым кораблем. Настолько молодым, что все еще не знал ровно ничего о белом свете и об океане. Неспешно рассекая волны прищуривался, остерегаясь брызг, и прислушивался к рассказам старых кораблей. Они говорили о многом интересном: о долгих морских путешествиях, о моряках, обманутых зовом русалок, о землях, до которых достигали лишь корабли-призраки. Но чаще всего они рассказывали о пристанях. О том, как прекрасны далекие порты и как коварны близкие гавани.
От них он узнал, что порты с радостью встречают каждое судно.
О, они способны радоваться! Но лишь судно отчаливает, его тут же забывают.
Нет, порты не умеют тосковать!
Бывало, иногда какой-нибудь корабль влюблялся в пристань и когда состарится, возвращался к ней и вставал на якорь, такой особый – на всю жизнь.
Спустя некоторое время его доски рассыхались, корабль разваливался и из него рыбаки делали плоты. Совсем обычные плоты.
Он был молод и красив. Вокруг него было множество яхт, но они не были для него проблеммой. А разве корабль может любить нечто, что не проблемма для него?
Нет. Он искал глазами берега. Там ночью выплескивались бешеные огни, а его корпус поскрипывал от силы притяжения. Правы были старые корабли: красивы далекие пристани! Но он никогда к ним не подходил, помня как коварны близкие порты!
Множество солнц погасло в море, много лет утонуло в шуме морских раковин, а корабль все плавал и плавал. Сотни бурь рассекал своим корпусом, тысячи волн выровнял, но никогда не встал на якорь.
Состарился.
Однажды ночью во время шторма он понял, что пришел его черед.
– Разве это конец? – встрепетнулся он.
– Да – промолвили волны.
Корабль сделал усилие поймать взором берег.
Ничего не было видно. Он заплыл слишком далеко.
– Жаль! – вздохнул. – От меня не останется ничего.
– Да – прошептали волны.
– Даже доски на плоты.
– Да – повторили снова они и немного вскружились там, где миг спустя уже не было корабля, который боялся бросить якорь.
Это произошло в тот день, когда тополя зацвели, и от них над улицами разлетелся пух. Тогда на землю спустился пушок, который был совсем как тополиный. Однако…
Этот пушок был космическим и прилетел со звезд, где тогда тополя тоже цвели. Пушок искал новые планеты, на которых посадить тополя, и звали его Пух.
Ветер понес его, и Пух оказался на носу песика, стоявшего у подъезда дома. Песик терпеливо ждала свою хозяйку, чтобы идти гулять.
- Ой! – вскрикнул от радости Пух. – Космическое существо!
Гаф (так звали песика) разозлился и чихнул, и Пух спрыгнул на траву.
– Слушай, – сказал пес. – Меня зовут Гаф и я – пес.
- О! – воскликнул Пух. – Космический пес! А где же Пушинка? – любезно спросил он.
- К вашему сведению, – зарычал Гаф, – я чистокровная болонка, белая, с пятном на спинке, по паспорту – Гаф. И если хотите знать, живу на пятом этаже.
- А я – Пух и прилетел со звезд, – объяснил Пух.
Гаф с сомнением посмотрел одним глазом вверх и рыкнул подозрительно. Ведь была пора, когда цветут тополя, и любого можно запросто обмануть.
– Там тоже есть собаки – продолжал Пух. – Но ты космическая! О, как я рад! А ты не видел Пушинку?
Тут рядом с Пухом упала еще одна пушинка совсем как он и как все тополиные пушинки.
- О, Пушинка! – обрадовался Пух. – Я нашел космическую собаку!
– О-о-о! – с радостью взвизгнула Пушинка.
Гаф смущенно переступал с ноги на ногу.
- Пушинка, наши собаки обыкновенные, а у этой есть паспорт и она живет на этаже, – важно объяснил Пух.
- О, какая фантазия! О, какая прелесть! Космическая собака с этажа! – визжала Пушинка.
- Ой! – тихонько гафкнул Гаф. – Мне всегда казалось, что я – обыкновенная собака, а оказывается – космическая.
- Эй, встань-ка, пожалуйста, я хочу тебя пухнуть! – крикнул Пух и достал из пушистого кармана пушистый фотоаппарат.
- Пух, постой! – взвизгнула Пушинка и прыгнула Гафу на спину. – Сфотографируй и меня верхом на космической собаке.
Тут Гаф увидел, что мимо идет щенок с третьего этажа. Он шел важно на поводке впереди своей хозяйки. До нынешнего дня Гаф никогда не обращал на него внимания потому, что думал, что это просто щенок. Но сейчас заподозрил, что он тоже космический. Стряхнул Пушинку с себя и побежал сказать ему это.
Щенок не понял, что Гаф хочет только поговорить, а подумал, что он наконец-то решил поиграть с ним, поэтому побежал. Гаф залаял, щенок заскулил от радости, а хозяйка закричала. И настал настоящий космический галдеж.
А Пух и Пушинка улетели.
Куда? Наверное, искать планету, не засаженную тополями. Ведь что такое весной планеты без цветов звездных тополей?
Сказка из моей книги “Белый трубочист“
Все любят чудеса. Чудеса – это чудесно! Но мальчик, о котором мне хочется вам рассказать, не только любил их, он хотел их делать.
„Как же делать чудеса?“- думал мальчик. Ему так хотелось узнать, и он пошел к профессору чудес. Профессор был теоретиком (в этом деле все еще нет профессоров-практиков).
- Зачем пришел? – спросил профессор-теоретик.
- Меня интересуют чудеса.
- Ого! Ну, ладно. Впервые чудеса, если обратиться к самым ранним источникам истории чудес, возникли… – начал было профессор.
- Меня история не интересует, – сказал мальчик.
- Хорошо, тогда перейдем прямо к теории чудес. Согласно теории, чудеса делятся на два класса: на чудесные и на не чудесные. Со своей стороны эти два класса…
- Я не интересуюсь теорией – сказал мальчик.
- А чем же?
- Как делать чудеса?
- А-а, это наш самый короткий раздел. Раздел „Рецепты чудес“. Мы только так его называем, но на самом деле рецепт один.
- Можно его записать?
- Да, хотя и нетрудно запомнить. Почти все знают его наизусть: большое желание, много веры и усердного труда!
- И все?
- Все так говорят, молодой человек! Но однажды начав, всяк понимает, что каждый раз ему чего-нибудь из этих трех не хватает. Поэтому, прежде чем приступить, пойди купи кое-что из этих частей в магазине „Сделай сам чудеса“. Он тут рядом, за углом, – сказал профессор теоретик.
И мальчик пошел в магазин.
- Очень приятно, очень приятно! – воскликнул продавец Совсемнеприятно.
Ему надоело иметь дело с изобретателями.
- Чем могу помочь? – спросил он.
- У вас есть все части для чудес? – спросил мальчик.
- Ах, а что вам нужно? Не желание, ведь правда?
- Нет, желание у меня есть.
- Я так и думал, – сказал Совсемнеприятно. – У нас желание – товар не ходкий. И знаете, почему? Потому, что у всех изобретателей оно имеется. Порой кое-кто даже приходит и оставляет у нас некоторые из своих желаний, чтобы не мешали тому желанию, с которым он сейчас работает. А как у вас с верой?
- Спасибо, вера у меня тоже есть.
- Ну, жаль. Тут можно было бы кое-что придумать. У изобретателей почти всегда имеется вера, но иногда бывает так, что в самом конце, когда они уже изобрели чудо, начинают сомневаться, чудо ли это на самом деле? Тогда приходят к нам и мы их заверяем. Правда, это бывает очень редко. Обычно у изобретателей данный товар бывает в чрезмерном количестве, и прежде чем сотворить чудо, они сильно верят, что это – чудо чудес.
- Ага, – сказал мальчик. – А как у вас с трудом? – спросил он.
- С каким трудом?
- Трудом, с которым делаются чудеса.
- Ой, а вам разве не сказали?!
- Чего не сказали?
- В этом плане материал обеспечивается клиентом! – хмуро и чуть зло сказал Совсемнеприятно, так как ему было совсем не приятно в который раз объяснять, что эта часть для сотворения чудес все еще не продается.
(Сказка из моей книги „Белый трубочист“)
Это было давно. Наидавнейше давнего.
Упала звезда.
- Загадай желание – сказал кузнец.
– Зачем? – спросил мальчик.
- Если загадать желание, когда упала звезда, то желание сбудется.
– Но у меня много желаний!
- Надо загадать только одно.
– А если загадать одно-единственное желание: чтобы сбылись все мои желания?
– Так нельзя. Откуда знать звезде, какие все твои желания?
– Верно.
– Как жаль. Одна звезда уже упала, а ты ничего не загадал.
– Может, упадет еще звезда?
- Может быть.
- А что, если вдруг упадут все звезды?
– Тогда кое-какие останутся без желаний. Понимаешь? Зачем им зря пропадать?
– И потом будут желания, а для них не окажется звезд, да?
– Именно.
- Значит, надо браться за работу.
- За какую работу?
- Надо некоторые прикрепить прочнее. Чтобы не падали сразу.
- Правильно. Давай!
– Раз, два, три…
– Мальчик стал считать, а кузнец – чеканить гвоздики для звезд.
Это было давно. Наидавнейше давнего. Однако, и по сей день мальчик считает, а кузнец продолжает чеканить гвоздики для звезд.
Ведь если они упадут все сразу, для новых желаний не окажется звезд!
сказка из моей книги : Белый трубочист
Это был обычный поселок на конце света, с обычным голубым небом над ним.
Это были обычные люди с обычными заботами, отсчитывающие время по числу солнц.
Это был обычный паренек, родившийся там, где не было моря.
Каждый год в этот поселок приходил музыкант. Он тихо перебирал струны своей гитары, и с них сыпался серебряный звон. Мужчины оставляли работу, женщины бросали стирку, дети переставали бросаться камнями в птиц.
Музыкант играл.
Удивительными были его песни. В них была удивительная земля с удивительным голубым небом над ней, удивительные люди с удивительными заботами и самое главное – там было м о р е.
Когда-то, больше, чем миллион солнц тому назад, один старик спросил мужчину:
- Как ты живешь?
- Играя, – отвечал музыкант.
- А зачем ты живешь?
- Чтобы играть.
Больше никто, кажется, не разговаривал с ним.
Все слушали его песни.
А опомнившись и оглядевшись вокруг, замечали, что его уже нет. Ненадолго в них оставалась мечта о море, об удивительных землях и удивительных людях, а затем небо снова становилось обычным. И должны были потухнуть триста шестьдесят пять солнц, пока музыкант придет снова.
Но вот, триста шестьдесят пять солнц встали и триста шестьдесят пять солнц скрылись в песках, а он все не приходил. И еще триста шестьдесят пять солнц ушли по птичьим дорогам, а он не приходил. И люди поняли, что он больше не придет.
- Чего же он добился в жизни? – ворчали мужчины. – Ведь он даже дома не построил!
- Что он понимает в жизни, – вставили женщины, – если никогда не имел семьи?
- Зачем он жил? – сморщили лбы старики. – Если даже одного деревца не посадил?
- Что случилось? – спросил паренек.
- Это детей не касается, – не дали ему договорить взрослые, и паренек, задумавшись, пошел по дороге.
И вот тогда… Тогда небо медленно изменилось, и взрослые переглянулись. Они услышали песню про море.
Ее пел паренек.
Эта сказка – из моей книги „Белый трубочист“.
Мне рассказывали, будто было время, когда люди не запирали двери своих домов. Клали ключ под коврик или под горшок с цветами.
Не может быть, чтобы такое время было! А может и было?
Мне рассказывали, будто когда-то люди жили не в многомиллионных городах, а в домах с дворами. Порой мне кажется, что и вправду были дома с дворами и что во дворе одного из домов росли смоковница и черешня. И в воздухе разносился аромат осенних цветов.
Услышав про смоковницу и черешню, и про аромат осенних цветов, доктор сказал, что я эмоционально неустойчива. Теперь, смотря на мир с 42-го этажа многомиллионного города, я верю, что не было домов с дворами, а тем более – дома с двором и со смоковницей и черешней. Но откуда же этот аромат осенних цветов?
Мне рассказывали, будто было время,когда сотни, тысячи, миллионы людей отправлялись убивать других сотен, тысяч, миллионов. Невероятно!
Меня коробит. Это где-то рядом. Да, теперь он тоже понял, что я это почувствовала. Из вибрации в воздухе, из особого аромата, который источают его мысли. Это не аромат лесной земляники.
Стою и жду. Я сегодня не умру. Я это знаю. Он тоже знает это. Стою и жду.
Я заметила его за сотую долю секунды до того, как он уставился в меня своим единственным, расположенным в середине лба глазом. И в невероятно короткий миг до свой смерти он прочел мои мысли, и изумился: миллионы отправляются драться с другими миллионами?! Но ведь убийство – дело настолько личное! А кроме того, существуют правила: не убивай себе подобных! Но он знал также, что у меня есть причина. Я стерегу поляну с земляникой в лесу за моей спиной. В единственном лесу, оставшемся на планете.
( Сказка из моей книги „Белый трубочист“ )
Однажды Лес проснулся от крика Антилопы.
- Горе, горе!
Кроты повыскакивали из нор, белки – из дупел, медведи – из логов.
- Что такое, что произошло? – спрашивали друг друга звери.
- Ой, горе-то! – задыхалась Антилопа. – Зайка, которая перебегала через мостик, мостик сломался, и Зайка упала в речку.
- Ой-ой-ой! – испугались зверюшки.
- Бедные зайчата, останутся без мамы! – заметил кто-то.
- Какое горе! – отозвался Лес.
Тогда вперед выступил Лев.
- Что тут происходит? – поинтересовался он.
- Горе стряслось! – наперебой заговорили зверюшки. – Зайка, которая перебегала через мостик… Мостик сломался, и Зайка упала в речку.
- Понятно! – перебил их Лев. – Это не горе! Это беда. Горе – если какой-нибудь дурак прицелится мне в голову, выстрелит, да и вправду попадет.
- Почему? – спросил кто-то.
- Потому, что некому будет вами править!
- О-о-о! – сказали животные.
- Я чего-то не понял… – переспросил Ежик.
- Горе – если дурак попадет во Льва – сказал Лес.
- Но это же не беда! – заметил кто-то. – Беда – если Зайка, которая…
Было время, когда Земля была совершенно плоской.
Можно было добраться до ее конца и свесить ноги в пустоту.
Тогда на площадь вышел один человек и сказал:
- Она круглая!
Вокруг столпились зеваки.
- Кто круглый?!
- Земля! – ответил человек.
- Да ты что?! – изумился кто-то.
- Что он сказал? – послышался чей-то голос.
- Что Земля похожа на мяч для боулинга! – отозвался другой.
- Он точно сошел с ума! – наотрез воскликнул третий.
Инквизиция в два счета покончила с делом. Присутствующие собрали хворост и дрова, а Главный инквизитор поднес факел к костру.
И человек сгорел. А собравшеся грелись рядом.
Прошли годы.
И подтвердилось, что Земля круглая. Тогда множество снова столпилось на площади. Строители принесли дорогой мрамор, и известный скульптор воссоздал из него Человека, который много лет назад сказал, что Земля круглая. Состоялась пышная церемония по открытию. Главный инквизитор срезал ленточку памятника.
- Щелк! – лязгнули ножницы.
И тогда Человек с пьедестала улыбнулся.
С высоты, на которой он стоял, было видно, что Земля совершенно плоская!
Было б золотом молчанье,
Выбрала бы бедность я!
Будь ей /бедности/ пороком – мне хватило бы на час,
В чем-то быть порочней вас.
/гонорар получен/ Это одно из моих авторских четырехстиший.
- Пришла осень, и мои листья стали опадать, – вздохнуло дерево.
А ветер, приютившийся в его кроне, молчал.
– Ты ведь не знаешь, почеми листья падают на землю, не так ли?
– Не знаю, – ответил ветер.
– Люди тоже не знают.
– Люди все знают – прошептал ветер и зябко поежился.
Становилось холодно.
– Не все, – сказало дерево. – Вот, мои листья опадают, а люди говорят: закон! Дело якобы в силе притяжения. Масса, помноженная на ускорение. Ты это можешь понять?
- Нет, – отвечал ветер.
– Ну вот, мои листья падают потому, что они меня любят и хотят согреть мои корни зимою. А дождь – потому, что он любит цветы. Понимаешь? А люди думают, что только они могут любить, поэтому говорят: закон! Сила притяжения. Не-е-ет, это любовь! Любовь!
– Ты, может, и право, – согласился ветер. – Вот, я, например, облетел всю землю, все видел, но ничто не влечет меня к земле.
– Потому, что ты здесь ничего не любишь.
– Вот именно.
– Однако, вечером прилетаешь, устраиваешься в моей кроне и смотришь на звезды.
– Я не видел ничего красивее их, и ничто не влечет меня больше звезд.
– Ты их любишь – промолвило дерево. – Люди тоже любят звезды, и поэтому иногда летят к ним.
– И я за тем пришел. Попрощаться.
– Ты уходишь? – спросило дерево.
– Да, – сказал ветер. – Этой ночью. Как ты думаешь, мне удастся добраться до звезд?
– Не знаю. Но ты силен и должен попытаться.
И ветер в последний раз нежно коснулся ветвей дерева. Несколько листьев сорвались и полетели на землю, а он устремился ввысь. И чем выше поднимался, тем ярче становились звезды. Какая красота!
Ветер поднимался все выше и выше.
И вдруг он полностью запутался.
Все звезды были красивы и все они привлекали его. И, не зная к какой из них направиться, он устремился ко всем звездам.
И рассыпался.
Так и не добравшись до звезд.
Даже человек, который сильнее ветра, если захочет чего-нибудь, только к нему и идет.
Эта сказка – из моей книги “Белый трубочист“.
ЗОЛОТОЙ ЛУЧ /сказка /
Очень, очень когда-то – миллион с половиной лет назад, очень, очень откуда-то, с самого Солнца, на Землю прилетел солнечный луч. Остановился, запыхавшись, и решил взглянуть на себя. Но где? В море, конечно.
– Ах, какой я красивый, ах, какой я золотой! - любовался на свое отражение солнечный луч.
– Совсем ты не красивый и совсем не золотой, – сказала вода. – Ты только слишком самовлюбленный.
– Какая же ты холодная! – воскликнул луч. – Я хотел только полюбоваться собой.
– Ну и любуйся! Зачем же рыб пугать?
Тогда солнечный луч пошел по воде на цыпочках, чтобы не пугать рыб. За ним осталась дорожка.
- Впрочем, ты хороший! – сказала вода, играя золотой дорожкой.
-А ты не холодная, – извинился солнечный луч и прыгнул на песок.
- Ты почему не смотришь, куда ступаешь?! – крикнула песчинка.
- Ой, прости меня! – подпрыгнул луч.
- Ой, не наступай на меня! – вскрикнула другая.
Солнечный луч испугался и спрятался под листочек.
– Они очень нервны, – прошептал листочек.
– Нервны? От чего же? – удивился луч.
– От того, что ждут кого-то, кто бы приласкал их.
– Разве все, кто ждут ласки, нервны?
– Не знаю. Но с песчинками дела обстоят именно так!
Луч присел рядом с одной песчинкой и коснулся пальчиком ее розового носика. Она улыбнулась и открыла глаза.
– Ты теплый – шепнула песчинка.
– А я думал, что я золотой, – грустно сказал солнечный луч.
– Наверное, золотой!
Тут большая синяя волна протянула руку и схватила песчинку.
– Эй, что ты делаешь? – вскиркнул луч. – Немедленно верни мне ее!
– Зачем она тебе? – спросило море.
– Чтобы поговорить с ней. Она сказала, что я теплый.
– Чем только не бредит глупая песчинка – прогрохотало море.
– Неправда! Я действительно могу согреть ее, ведь она такая крохотная. А тебя не смогу. Верни мне ее, а то начну пугать рыб!
А море очень любило своих рыб, и чтобы солнечный луч не испугал их, вернуло ему песчинку, которая тем временем упряталась в раковине.
– А я залотой! – воскликнул солнечный луч, открыв раковину и рассмотрев красивый драгоценный камень, в который превратилась крохотная желтая песчинка.
Действительно. Сколько нужно солнечному лучу, чтобы убедиться, что он золотой!
Одна песчинка, согретая им, и море, которое превратило бы ее в жемчужину.
Эта сказка – из моей книги „Белый трубочист“.
БЕЛЫЙ ТРУБОЧИСТ
В один прекрасный день, в далеком городе появился трубочист.
Самый странный трубочист.
- Смотрите, смотрите! – показывали пальцем на него дети.
- Он в белых брюках!
- И в белой обуви!
-И даже в белой рубашке!
- Только шляпа у него черная, да щетка для сажи!
- Ты что за трубочист такой? – спросил продавец рыбы.
- Настоящий, – ответил странный трубочист.
- Не шути, – усмехнулся продавец. – Вот, я продаю рыбу и весь пропах морем и водорослями. А на тебе даже пятнышка от сажи нет. Какой же ты трубочист?
- А разве должно быть?
- Пойдем, почисти трубу и посмотришь.
Взялся трубочист за дело. Почистил трубу, вымел сажу и стал еще белее прежнего.
И обувь белая, и брюки белые, и рубашка белая. Толька шляпа черная, да щетка для сажи.
- Этого не может быть! – окружили его люди. – Делать такое грязное дело и совершенно не замараться!
И все стали трогать его, чтобы убедиться, что трубочист настоящий. И во второй раз трогали, чтобы убедиться. И в третий раз…
И трогали, и трогали его… И трубочист стал черным.
ПОСЕЯТЬ МЕЧТУ
Это был обычный поселок на конце света, с обычным голубым небом над ним.
Это были обычные люди с обычными заботами, отсчитывающие время по числу солнц.
Это был обычный паренек, родившийся там, где не было моря.
Каждый год в этот поселок приходил музыкант. Он тихо перебирал струны своей гитары, и с них сыпался серебряный звон. Мужчины оставляли работу, женщины бросали стирку, дети переставали бросаться камнями в птиц.
Музыкант играл.
Удивительными были его песни. В них была удивительная земля с удивительным голубым небом над ней, удивительные люди с удивительными заботами и самое главное – там было м о р е.
Когда-то, больше, чем миллион солнц тому назад, один старик спросил мужчину:
- Как ты живешь?
- Играя, – отвечал музыкант.
- А зачем ты живешь?
- Чтобы играть.
Больше никто, кажется, не разговаривал с ним.
Все слушали его песни.
А опомнившись и оглядевшись вокруг, замечали, что его уже нет. Ненадолго в них оставалась мечта о море, об удивительных землях и удивительных людях, а затем небо снова становилось обычным. И должны были потухнуть триста шестьдесят пять солнц, пока музыкант придет снова.
Но вот, триста шестьдесят пять солнц встали и триста шестьдесят пять солнц скрылись в песках, а он все не приходил. И еще триста шестьдесят пять солнц ушли по птичьим дорогам, а он не приходил. И люди поняли, что он больше не придет.
- Чего же он добился в жизни? – ворчали мужчины. – Ведь он даже дома не построил!
- Что он понимает в жизни, – вставили женщины, – если никогда не имел семьи?
- Зачем он жил? – сморщили лбы старики. – Если даже одного деревца не посадил?
- Что случилось? – спросил паренек.
- Это детей не касается, – не дали ему договорить взрослые, и паренек, задумавшись, пошел по дороге.
И вот тогда… Тогда небо медленно изменилось, и взрослые переглянулись. Они услышали песню про море.
Ее пел паренек.
Эта сказка – из моей книги „Белый трубочист“
ХОЧЕШЬ РАССМЕШИТЬ БОГА?
Расскажи ему о своих планах! Я рассказала. Я не пророчица, не гадаю на бобах, не имею видений. Я – физик. И знаю, что в жизни любого человека есть периоды времени, когда вероятность умереть повышена. И знаю, что эти периоды можно вычислить. Но главное – я знаю как. Остается, однако, изюминка – доказать все это. Публикации прогнозов в моем блоге – не решение. Есть идея получше, как проверить свою гипотезу (ею я не поделюсь). Но каждого, кто считает, что имеет идею получше моей (которой я не поделюсь), милости просим, добро пожаловать в мою команду! Я знаю, что Бог слышал гораздо более сумасбродные идеи и предложения. Но часто именно сумасбродные идеи и предложения продвигали человечество еще на миллиметр вперед, и Смерть уступала ровно на миллиметр назад. Все между мною и Смертью – лично. Очень лично! Как и у миллионов других. Это – Война. Начавшаяся уже с сотворения Мира. И никогда не кончавшаяся. Даже если я ошбаюсь,моя ошибка поможет тем, кто идут за мною, отвоевать у Смерти еще хотя бы миллиметр ее территории. И, значит, стоит рискнуть рассмешить Бога.
КАК СВЕТЛЯЧОК
(сказка из моей книги „Белый трубочист”)
В конце берега, на макушке деревянной башни горел маяк.
Кок-то ночью вокруг него стал кружиться светлячок.
– Можно мне подзарядиться светом? – попросил он.
– Подзаряжайся – разрешил маяк.
Светлячок зарядил свой фонарик и только после этого огляделся.
– А ты кто по сути дела? – спросил он.
– Я – маяк.
– Что-то вроде морского фонарика, да?
– Вроде морского фонарика – согласился маяк.
– А почему ты не горишь постоянно, а время от времени мигаешь? – с любопытством спросил светлячок.
– Я так сигналю кораблям.
– Выходит, я тоже гожусь в маяки?
– Нет, ты слишком маленький.
Светлячок обиделся.
– Это не я маленький, а ты большой!
– Смотря с какой точки зрения – смиренно ответил маяк.
Светлячок задумался.
– Значит, ты сигналишь кораблям, – повторил он. – А что такое корабль?
– Это что-то большого дома, плавающего по морю, – объяснил маяк.
– Интересно.
– А вокруг тебя нет кораблей?
– Нет. Есть трава – ответил светлячок.
– А что такое „трава”? – поинтересовался маяк.
– Похоже на лес, но она совсем маленькая и нежная.
– Ты ради травы заряжаешь фонарик?
– Да. Ночью я забочусь о ней, проверяя, здорова ли она и заснула ли.
Оба умолкли.
– Так что ты сказал насчет кораблей? – спросил светлячок.
– Они свободны.
– Как светлячки, да? – оживился светлячок.
– Еще свободней. Они долго путешествуют по морям: неделями, месяцами, порой годами. Путешествуют с берега на берег. И повсюду их ждут с нетерпением. Тебя кто-нибудь ждал?
– Нет.
– Меня тоже, – признался маяк.
И они снова умолкли.
- А когда меня увидят, знаешь, что делают? Гудят вот так: „Ту-у-у-у!
- С радости, что ли?- С радости! – гордо ответил маяк.
- Расскажи еще про корабли, – попросил светлячок.
- На них живут люди, – сказал он. – И все они знают, как я нужен. Поэтому, увидев
меня, выходят на палубу и машут рукой. Понимаешь? Благодарят меня.
- Значит, машут тебе рукой, – глухо промолвил светлячок. – Наверное, очень славно быть маяком?
- Славно, – признался маяк.
- Люди любят большие вещи – грустно вздохнул светлячок…
Вдруг двое моряков вышли на палубу корабля, плавающего поблизости. Один из них увидел трепетный свет маяка и улыбнулся.
– Посмотри! – сказал он. – Как светлячок!
Молитва выселенного на Свалку номер 7 из романа * Нарушители *
* Господи! Я не понимаю этот мир, я не понимаю людей, не понимаю, почему мне больно, не понимаю, почему им больно, я не понимаю, зачем я живу. Понимаешь, Господи?
Молчишь.
Видимо, ты меня не понимаешь, но хоть видишь ли то, что вижу я? Видишь ли ты, что помирают с голода? Был ли ты голоден когда-нибудь?
Молчишь.
О Господи! Ты слышишь, что говорят: „Надо жить!!“ Им хочется ж и т ь ! Ты можешь понять, что такое хотеть жить?! Но как ТЫ можешь понять это, если ты ВЕЧЕН! Как ты можешь понять, если кто-то, стиснув зубы, пытается изо всех сил вырваться из петли? Но чем больше он напрягается, тем больше затягивается петля, и его начинает душить – он синеет, выражение его лица искажается, глаза вылетают из орбит, и взгляд его становится безумным и отчаянным. Но он продолжает напрягаться, ибо верит, что если выдержит еще немного… И чем сильнее и выносливее он, тем дольше он пытается вырваться, и тем больше петля вгрызается, и тем больнее ему! Знаешь ли ты, Господи, что такое испытывать боль?!
Молчишь!
Чужд я тебе. Но за них молю.
Господи, будь милостив к сильным!*
(сказка из моей книги „Белый трубочист”)
- Ты кто?
- Я – уличный фонарь.
- И что ты делаешь?
- Как видишь, – горю.
- Для кого?
- Неужели ты не замечаешь?
- Никого нет.
- А это множество мотыльков?
- Ты горишь ради них?
- Конечно, ради них!
- А как насчет людей?
- Что насчет людей?
- Я думала, что ты горишь ради них.
- О, нет! Ради мотыльков. Посмотри, как они кружатся. Вокруг меня им светло
и тепло. Понимаешь? Я им нужен.
- А люди?
- Что люди? Они идут себе по улице и не думают об уличном фонаре.
- Но ты им тоже нужен.
- Вряд ли. Они всегда торопятся.
- Но когда ты погаснешь, люди тебя починят. Зачем им это делать, если ты им не
нужен?
- О-о-о! Ради мотыльков, наверное…
(сказка из моей книги „Белый трубочист”)
О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ОТВЕЧАЛ ВОПРОСОМ НА ВОПРОС или ПРОТЯНИ РУКУ И ОТКРОЙ ДВЕРЬ!
(сказка из моей книги „Белый трубочист”)
Был когда-то старый дом. Никто не знал, ни когда, ни кем он был построен, ни что там внутри. У дверей дома сидел старик. Он был так стар, что люди не знали, ни сколько ему лет, ни с каких пор и зачем он там сидит.
А старик сидел, медленно перебирал зерна своих янтарных четок и на любой вопрос отвечал вопросом.
- Живет кто-нибудь в этом доме? – спрашивали люди.- Зачем должен кто-то жить? – удивлялся старик.
- Ты знаешь, когда он построен?
- Почему он должен быть кем-то построен? – отвечал он.
- А может, там внутри лежит клад? – переглядывались люди.- Почему это там должен лежать клад? – недоумевал старик.
- Ты сторож?
- Почему бы и нет?
- Послушай, старик, ты не пропустишь нас зайти?
- А зачем вам понадобилось входить?
- Да что ты на любой вопрос отвечаешь вопросом?
- А печему бы и нет? – спрашивал старик.
Шли года, старик медленно перебирал зерна своих четок и на каждый вопрос отвечал вопросом. Так никто и не узнал, ни что там в доме, ни когда и кем он построен.
Потому, что никому и в голову не приходило, вместо того, чтобы расспрашивать, просто протянуть руку и открыть дверь.
Pingback: Сказка, о корабле, который боялся бросить якорь | Amazing